Неточные совпадения
Разве мы не видали своими глазами семьи
голодных псковских мужиков, переселяемых насильственно
в Тобольскую губернию и кочевавших без корма и ночлегов по Тверской площади
в Москве до тех
пор, пока князь Д.
В. Голицын на свои деньги велел их призреть?
Найденных сначала
голодных тетеревов охотник должен преследовать и стрелять до тех
пор, пока они разобьются и разлетятся
в разные стороны.
Я очень скоро пристрастился к травле ястребочком, как говорил Евсеич, и
в тот счастливый день,
в который получал с утра позволенье ехать на охоту, с живейшим нетерпеньем ожидал назначенного времени, то есть часов двух пополудни, когда Филипп или Мазан, выспавшись после раннего обеда, явится с бодрым и
голодным ястребом на руке, с собственной своей собакой на веревочке (потому что у обоих собаки гонялись за перепелками) и скажет: «
Пора, сударь, на охоту».
С тех
пор прошло около двадцати лет.
В продолжение этого времени я вынес много всякого рода жизненных толчков, странствуя по морю житейскому. Исколесовал от конца
в конец всю Россию, перебывал во всевозможных градах и весях: и соломенных, и
голодных, и холодных, но не видал ни Т***, ни родного гнезда. И вот, однако ж, судьба бросила меня и туда.
Много сокрытого узнавала Онуфревна посредством гаданья и никогда не ошибалась.
В самое величие князя Телепнева — Иоанну тогда было четыре года — она предсказала князю, что он умрет
голодною смертью. Так и сбылось. Много лет протекло с тех
пор, а еще свежо было
в памяти стариков это предсказанье.
— Нынче пост
голодный, ваше сиятельство, — вмешался Чурис, поясняя слова бабы: — хлеб да лук — вот и пища наша мужицкая. Еще слава-ти Господи, хлебушка-то у меня, по милости вашей, по сю
пору хватило, а то сплошь у наших мужиков и хлеба-то нет. Луку ныне везде незарод. У Михайла-огородника анадысь посылали, за пучек по грошу берут, а покупать нашему брату нèоткуда. С Пасхи почитай-что и
в церкву Божью не ходим, и свечку Миколе купить не́ на что.
Утром до свету он отправился к куму, а Настя целый день просидела
в темной овинной яме, холодная и
голодная. Разнесся слух, что Степан пропал и Настя пропала. Варвара тут же решила, что они сбежали вместе. Целый день об этом толковали на хуторах. У Прокудиных
в избе все молчали и нехотя отвечали соседям, приходившим расспрашивать, что? да как? да каким манером она вышла?
в какую
пору и куда пошла?
Он как будто не замечал своего дикарства; напротив,
в нем родилось какое-то радостное чувство, какое-то охмеление, как у
голодного, которому после долгого поста дали пить и есть; хотя, конечно, странно было, что такая мелочная новость положения, как перемена квартиры, могла отуманить и взволновать петербургского жителя, хотя б и Ордынова; но правда и то, что ему до сих
пор почти ни разу не случалось выходить по делам.
О, какая это была минута! я уткнулся лицом
в спинку мягкого кресла и плакал впервые слезами неведомого мне до сей
поры счастья, и это довело меня до такого возбуждения, что мне казалось, будто комната наполняется удивительным тихим светом, и свет этот плывет сюда прямо со звезд, пролетает
в окно, у которого поют две пожилые женщины, и затем озаряет внутри меня мое сердце, а
в то же время все мы — и
голодные мужики и вся земля — несемся куда-то навстречу мирам…
Впрочем, как тетя Полли была оригинальное и характерное лицо дворянского круга глухой
поры (тридцатых годов) и так как ее «блажь» составляла
в голодный год некоторое исключительное явление, то мне кажется, что о ней стоит рассказать поподробнее.
Взглянув на полунагих и, видимо,
голодных детей, Герасим Силыч ощутил
в себе новое, до тех
пор незнакомое еще ему чувство.
Меня «оставили» на час
в гимназии. За что? До сих
пор не могу понять. А транспарант послали с Генею папе.
Голодный, одинокий и потрясенный, я просидел час
в пыльном классе и ревел все время, не переставая, изошел слезами.
В тую
пору одинокий кавказский черт по-за тучею пролетал, по сторонам поглядывал. Скука его взяла, прямо к сердцу так и подкатывается. Экая, думает, ведьме под хвост, жисть! Грешников энтих как собак нерезаных, никто сопротивления не оказывает, хочь на проволоку их сотнями нижи. Опять же, кругом никакого удовольствия: Терек ревет, будто верблюд
голодный, гор наворочено до самого неба, а зачем — неизвестно… Облака
в рог лезут, сырость да серость, — из одного вылетишь, ныряй
в другое…
— Узнаешь ли ты меня, наконец, противная собака
в австрийском ожерелке? Ты, негодяй, пришел сюда, чтобы за мною шпионить, а я тебя сейчас и разгадал; и вот за это ты простоишь здесь приколотый к притолке до тех
пор, пока издохнешь
голодной смертью, а я уйду
в такое место, где меня другая такая собака, как ты, не отыщет.